Гроза

В Ярославле 22:14. А на улице светло, как днем. Так ярко и резко. И слезы текут по щекам, потому что в одну секунду из памяти всплыло нечто такое, что хранилось глубоко-глубоко под прессом других, ненужных, воспоминаний.
Начинается гроза. И на улице, и в душе. Мой дождь уже хлестает - соленый и вязкий, а небо еще только готовится заплакать. Силуэты деревьев темнеют и становятся до невозможного громоздкими, точеными, как скалы, как бескрайние утесы. Тяжелые, смутные, иссиня-черные.
А вот и дождь. Розы на клубе у меня под окном набухли и склонились к земле. Закрылись листьями - чтобы согреться.

Мне нужно работать, но я зачем-то полезла в старый почтовый ящик, а там... Те старые письма, которые я бережно хранила в избранном, много-много фотографий и бескрайнее море воспоминаний. Посыпались вопросы: ну, почему? Почему я всегда получаю то, что безумно хочу только наполовину? Это такая шутка сверху? Игра? Или я - бракованный товар?..
Пустое, лирика. Я должна быть благодарна миру за те возможности, что он мне дал и дает. Потому что к 20 годам я накопила огромную шкатулку историй - тяжелый, романтичных, чувственных, смешных. Казалось, было все! И еще чуть-чуть. Но вот это "все" априори с подвохом. Обычно в запутанных договорах и сделках есть маааленькие приписочки микроскопическим шрифтом - у меня вся жизнь помечена такими приписочками. Вроде как, чтобы веселее было. А мне почему-то грустно. Не оправдываю я возложенной на меня ответственности. Но это ничего. Есть время исправиться.

Я расскажу небольшую историю не сложившихся идеальных отношений двух абсолютно разных людей в двух далеких друг другу точках Земли. История началась очень просто: со слова "Hi".

Когда мне было 17 лет, я очень любила лазать по сайтам знакомств. У меня набралось множество замечательных друзей, с которыми я общалась как виртуально, так и реально. Мне очень везет на людей. Я редко встречаю нечто из ряда вон, чаще все же нечто такое, как я. Собственно, в этом и состоит главная ошибка "сводителя человеков". Все мои новоиспеченные друзья были индивидуальны и необычны, порой даже слишком. Каждому подавай океан эмоций и водопад чувств. И мне тоже. А разорваться не получается, вот и делим все время территорию, помечая углы и отпихивая друг друга от лакомых кусочков.
Стоп, я рассказываю немного о другом. Есть у меня пунктик на мужскую внешность - я безумно люблю азиатов, особенно корейцев. Они прекрасны, как ангелы и соблазнительны, как инкубы. Что-то такое магически-шаманское есть в узких, усмехающихся глазах, я в них тону вся, без остатка. Я готова отдаться прям тут же, не сходя с места.
Не помню как, не помню где - я наткнулась на страницу некого Кхе Янг Севона. Я пропала. Это что-то такое на чувственном уровне, и не важно, что в тот момент нас разделяли километры дорог и воздушного пространства. Я влюбилась! Клиническая классическая картина - дрожь в пальцах, учащенное дыхание, внутренности ухают вниз от волнения, а в голове - что-то ужасно интимное крутится. И так сладко и вкусно мне было в тот момент, что я до ночи ходила как пришибленная, в прострации и эйфории. Глупо, конечно, но я полюбовалась и вышла, не посмев написать ни слова. Куда там! Мне 17, школьница, тьфу. А он... Кхе Янг Севон, 38 лет, фотограф, живет в Ульсане (Южная Корея). Красив, как бог, и пишет о себе с налетом умопомрачительной таинственности. Хочется узнать больше, а еще лучше - обнять эти широкие плечи, прижаться к нему всем телом и поцеловать смуглую гладкую шею. И все - растворится, забыться, утонуть, исчезнуть, умереть от восторга.
Я была уверена, что на уровне фантазий наше знакомство и ограничится. Но вечером в правом нижнем углу маленькая табличка сообщила, что Кхе Янг прислал мне сообщение. Представляете?! Он прислал мне сообщение! Мне, маленькой русской девочке, которая может и не страшилище, но все равно далеко не красавица! Перевидав через объектив камеры, кучу идеальных красоток, он пишет обычной девочке! Я долго не могла попасть мышкой по карточке, мне было и страшно и интересно. Увы, признания в любви и предложения немедленно выйти замуж я не получила. Одно короткое "Hi". Но для меня и это - уже немало.
Я хотела написать что-то вроде "как твои дела", а вместо этого выдала на идеальном английском (и откуда только взялось?!) монолог о его музыкальных руках и великолепном взгляде. Мне было ужасно стыдно за этот порыв, но он не только не послал меня, но и написал что-то вроде "какая ты милая".

*Я не могу понять - почему в эту минуту, склонившись над клавиатурой, мне так трудно дышать?..*

Сначала мы общались несмело и неумело, даже скорее робко, но это было волшебно - когда у меня была глубокая ночь - у него раннее утро. Мы были наедине - каждый в своем маленьком мире, и в тоже время вместе.
*Сейчас пойдет сплошной поток сознания, который я не знаю, как оформить, поэтому пусть будет от третьего лица, так проще*
- Извини, я иду спать, в Корее уже утро.
- Конечно, рада была поговорить с тобой.
- Спокойной ночи.
Тени шепчут: «Ложь! Ложь! Ложь!». Уверенности нет.
Она застыла в ломаной позе испуганного манекена, обхватила ладонями гладкие плечи и слушала, слушала, слушала… Тишина говорила ей: «Сейчас, в эту самую минуту, он обнимает и целует свою жену, он любит её, но каждый вечер выходит в чат и пишет тебе. Ты знаешь, почему?»
Силуэты деревьев за окном танцевали свой безумный танец под аккомпанемент ветра. Спать не хотелось, но она заставила себя закрыть глаза и расслабиться. Во тьме, вдалеке, стоял он и задумчиво улыбался. Узкие глаза внимательно наблюдали за ней, руки уверенно сжимали камеру.
- Будь свободна, будь раскованна, покажи мне свою молодость!
Он взвел затвор камеры, прозвучал глухой выстрел – прямо в сердце! Она заснула.
Ей снилось море, голубовато-серые волны медленно перекатывались и ударялись об остро заточенные камни. На террасе маленькой приморской виллы на деревянном столике стоял пустой стакан и волны плескались в нем тоже. В стеклянных гранях отражался песок, галька у линии воды, молочно-белое небо, едва слышные возгласы чаек, плеск, шорох. Это сладкое, томное, мечтательное сновидение навеяло короткое письмо от него: «The cup of sea for you» и фотография, сделанная его рукой.

Весь вечер они обсуждали кино и постоянно находили точки пересечения, чему радовались, как дети. Она была заядлой киноманкой, обладала хорошим вкусом и свысока, презрительно смотрела на мейнстрим. Юношеский максимализм давал о себе знать. Он же поступал иначе – искал жемчуг и в артхаусе, и в массовом кино. Она очень любила работы его соотечественников, а он снисходительно выслушивал её восторженные монологи, посвященные им. Однако, самое главное у них совпадало – они были неисправимыми романтиками, которые проживают, жизнь героя фильма порой даже ярче, чем свою собственную. Это – своеобразное бегство. От реальности. От окружающих. От самих себя. Признак слабого духа и инфантилизма. Конечно, проще жить в любовно выстроенном, иллюзорном воздушном мирке, забаррикадировавшись холодностью и отчуждением. Путь наименьшего сопротивления.

Она перечитывала их переписку на ломаном английском снова и снова. Комплименты, которые ей никогда не говорили в обычной жизни, диалоги о кино, литературе, фотографии. Он – успешный фотограф в Южной Корее. Его работы вызывали особенно яркий отклик в её душе, ей нравилось их разглядывать. Она верила, что посредством его творчества сумеет понять в нем то, что другие даже не замечают и этим надеялась покорить его.
О нем она знала ничтожно мало: 38 лет, фотограф с 20-летним стажем, женат. Вот, собственно, и все.
- I wish to fly like a bohemian.
Она хотела летать вместе с ним.
Она медленно отвела взгляд от экрана и потерла пальцами слезящиеся глаза. За окном дул промозглый ветер, неприятный, по-осеннему непредсказуемый. Они общались уже три месяца. Тридцать два дня назад она получила от него неожиданное предложение – приехать в Корею на две недели на море. Он возьмет отпуск и снимет небольшую виллу, совсем как в её сказочном сне.

Совсем как во сне. Именно так. Как же красиво эта история ложится на страницу дневника! Так ладно и гладко.

Я начала писать эту историю в момент её появления в моей жизни. Но концовку намеренно изменила - пусть у меня в голове, как на бумаге, навсегда останется смазанный образ неприятного конца, хотя на самом деле все закончилось несколько иначе. Удивительно - я могу описать все самое плохое, но вот еще одно хорошее никак не рассказывается. Проклевывается где-то на языке, но на этом - молчок.
 Но я немного виновата. Могла бы быть относительно близка удивительному мужчине, самому прекрасному и необыкновенному, быть частью тайны и засыпать в теплых руках, прижимаясь к его телу. Однако ключевое слово все же "относительно". Он сложный, путанный человек. У него жена, которую он любит, но она ему не нужна. И у него я - которую он, вероятнее всего, не любил, но которая ему была нужна до остервенения. Я до сих пор ничего не понимаю. Для меня это все было слишком сложно, и я боялась. А потому - просто исчезла.

Наверное, если бы я не отступилась, я бы сейчас писала какой-нибудь одухотворенный пост, сидя на песке напротив сказочного моря, с сигаретой в руке и стаканом с соком в ямке на песке. Даже если бы он так и остался с ней, той странной женщиной-женой, которую мне не понять, так же как и законы Вселенной, все равно, все было бы чудесно. Нельзя ревновать к богическому. А она была именно такой - чересчур для меня заоблачной. Она идеально подходила ему - богиня совершенного бога.

Ничего бы не случилось из того, что у меня есть. И я была бы так же счастлива, вернее, не так же, но счастлива.
Впрочем, де факто сказать что-то с уверенностью невозможно. Остается только вспоминать.
*Однажды мой рассказ будет издан на бумаге. Я буду писать книги и взрослеть. И, если хватит смелости, куплю билет на рейс до Сеула, там пересяду на поезд и приеду в Ульсан. Чтобы остаться там или забрать Человека с собой.*

Воспоминания - его рук дело