У одного человека была рыба.
Окунь? Не окунь. Ставрида? Не ставрида. Две головы, кружевные плавники, да улыбка из перламутровых раковин. Ничего особенного.
Но для человека рыба была, как для художника - холст, музыканта - скрипка, архитектора - циркуль. Рыба была значима.
Каждое утро человек ел пшенную кашу с тыквой в своей солнечной кухне, а рыба чистила раковины, прикрыв глаза, и щурясь от обилия оранжевого - в тарелке человека, на стенах и в отражениях.
Человек надевал водолазный костюм, и выходил в одну дверь, за которой простирался океан. Он собирал жемчуг и кораллы, и складывал их в сундук, а потом дарил рыбе, и обе её головы благосклонно склонялись.
А рыба надевала сюртук и шляпу, и выходила в другую дверь, за которой высился город. Она сидела в большой стеклянной коробке и промывала слова от плевел. А потом шла обратно и молчала, потому что рот её был наполнен сорными словами.
По ночам они слушали небытие, и смотрели тишину. Иногда - гуляли по выжженной пустыне, ловили молнии, и дарили их детям, завернув в яркие обертки, как большие горькие конфеты.
Однажды человек принес жемчужину, наполненную смехом. Он хотел подарить её рыбе, чтобы, сидя в большой стеклянной коробке, она не грустила.
Но рыба не вернулась.
Человек ждал долго, очень долго. Год, а может быть, и десять лет. Он сидел на полу, обняв жемчужину, его лицо обветшало и осыпалось, а веки заржавели.
Но рыба не вернулась.
Тогда человек снял водолазный костюм, запер дверь, ведущую в город, вышел в океан и пошел по дну. Он шел долго, очень долго. Год, а может быть, и десять лет. Океан становился непролазной топью, вязким болотом, умирал, и вот, человек идет по бескрайней пустоте.
Человек ни разу не оглянулся, он выкинул из головы все мысли, чтобы не осталось ничего, кроме размеренного шага, да немного звездной пыли в воздухе.
А все потому, что рыба была значима.
Окунь? Не окунь. Ставрида? Не ставрида. Две головы, кружевные плавники, да улыбка из перламутровых раковин. Ничего особенного.
Но для человека рыба была, как для художника - холст, музыканта - скрипка, архитектора - циркуль. Рыба была значима.
Каждое утро человек ел пшенную кашу с тыквой в своей солнечной кухне, а рыба чистила раковины, прикрыв глаза, и щурясь от обилия оранжевого - в тарелке человека, на стенах и в отражениях.
Человек надевал водолазный костюм, и выходил в одну дверь, за которой простирался океан. Он собирал жемчуг и кораллы, и складывал их в сундук, а потом дарил рыбе, и обе её головы благосклонно склонялись.
А рыба надевала сюртук и шляпу, и выходила в другую дверь, за которой высился город. Она сидела в большой стеклянной коробке и промывала слова от плевел. А потом шла обратно и молчала, потому что рот её был наполнен сорными словами.
По ночам они слушали небытие, и смотрели тишину. Иногда - гуляли по выжженной пустыне, ловили молнии, и дарили их детям, завернув в яркие обертки, как большие горькие конфеты.
Однажды человек принес жемчужину, наполненную смехом. Он хотел подарить её рыбе, чтобы, сидя в большой стеклянной коробке, она не грустила.
Но рыба не вернулась.
Человек ждал долго, очень долго. Год, а может быть, и десять лет. Он сидел на полу, обняв жемчужину, его лицо обветшало и осыпалось, а веки заржавели.
Но рыба не вернулась.
Тогда человек снял водолазный костюм, запер дверь, ведущую в город, вышел в океан и пошел по дну. Он шел долго, очень долго. Год, а может быть, и десять лет. Океан становился непролазной топью, вязким болотом, умирал, и вот, человек идет по бескрайней пустоте.
Человек ни разу не оглянулся, он выкинул из головы все мысли, чтобы не осталось ничего, кроме размеренного шага, да немного звездной пыли в воздухе.
А все потому, что рыба была значима.
Комментариев нет:
Отправить комментарий